БИОГРАФИЯ ИГОРЯ ВАСИЛЬЕВИЧА КУРЧ

БИОГРАФИЯ ИГОРЯ ВАСИЛЬЕВИЧА КУРЧАТОВА

Игорь Васильевич Курчатов (12.01.1903 - 07.02.1960) - выдающийся советский физик, академик. Родился в пос. Симский, на Урале (ныне Челябинская область). Его мать была учительницей, отец - землемером. Детство его прошло в Симферополе, куда переехала семья из-за болезни сестры Курчатова. Поступив в местную гимназию, он оканчивает ее в 1920 году с золотой медалью.
    В том же году Курчатов поступает на физико-математический факультет Крымского университета. И заканчивает его за три года вместо четырех лет.
    В 1923 году он решает стать кораблестроителем и поступает на третий курс кораблестроительного факультета Петроградского политехнического института. Но, не проучившись и года, в 1924 году отправляется в Крым вести метеонаблюдения и изучать приливно-отливные явления на побережье Черного моря. А осенью 1924 Курчатов перебирается в Баку и занимается изучением свойств диэлектриков на кафедре физики Азербайджанского политехнического института.
    Поворотным для молодого ученого становится 1925 год. Абрам Федорович Иоффе приглашает его в Ленинградский Физико-технический институт (ЛФТИ). Основные научные труды его относятся к сегнетоэлектрике, теория, которой была создана им вместе с сотрудниками лаборатории Физтеха, и к физике атомного ядра. Курчатов открыл явление ядерной изомерии у искусственно-радиоактивных изотопов и построил теорию этого явления. Под руководством Курчатова Флеров и Петржак открыли явление самопроизвольного деления урана.
    В 1930 году Курчатов назначается заведующим отделом ЛФТИ.
    Во время Второй Мировой войны до 1942 он разрабатывает методы защиты кораблей от магнитных мин, за что в составе коллектива получает Государственную премию за разработку способов размагничивания.
    11 февраля 1943 Государственный Комитет Обороны принимает решение об организации Лаборатории №2 АН СССР для изучения атомной энергии. Руководителем назначается Игорь Васильевич Курчатов.
    Курчатов был великолепным организатором науки, под его руководством созданы: в 1944 первой советский циклотрон, 1949 и 1953 атомная и термоядерные бомбы, в 1954 построена первая в мире атомная электростанция. Курчатов приложил много сил к созданию крупнейшей на то время и первой советской термоядерной исследовательской установки "Огра-1".
    В 1956 году, выступая на конференции в Харуэлле, Курчатов прочитал доклад "О развитии атомной энергии в СССР", в котором коснулся проблем управляемого термоядерного синтеза. Это послужило толчком к развитию международного сотрудничества в этой области.

7 Февраля 1960 года Игорь Васильевич скоропостижно скончался.
И. В. Курчатов - Герой Социалистического Труда, неоднократный лауреат Государственных и Ленинских премий. Депутат Верховного Совета СССР третьего и пятого созывов.
Именем Курчатова, в 1960 году, назван основанный им Институт атомной энергии. Белоярская АЭС также носит его имя. АН СССР за выдающиеся работы в области ядерной физики учредила медаль им. Курчатова.

[вверх]

1)Разработки атомной бомбы

2)Полигон

3)Водородная бомба

РАЗРАБОТКИ АТОМНОЙ БОМБЫ

Сталин, Берия и Капица

Руководителем всей проблемы по созданию атомной бомбы Сталиным был Назначен Игорь Васильевич Курчатов в феврале 1943 года. Немного позднее к работе был привлечен П.Л.Капица. Мобилизацию ученых для реализации поставленной задачи Курчатов осуществлял не путем принятия собственных решений, а подготовкой проектов постановлений Совнаркома. Это было неизбежно для вовлечения в атомный проект и, соответственно, под контроль Курчатова тех физиков, которые по своему опыту, авторитету и академическому положению были в то время выше молодого и мало известного профессора Курчатова. Главное преимущество Курчатова перед его более знаменитыми коллегами состояло в том, что благодаря анализу данных разведки, он был полностью осведомлен почти обо всех достижениях в этой области в Британии и США. По линии Государственного Комитета Обороны атомным (или «урановым») проектом руководили в тот период В.М.Молотов и М.Г.Первухин.

20 марта 1943 года Курчатов направил Первухину записку «О необходимости привлечения к работам Л.Д.Ландау и П.Л. Капицы».

Когда 20 августа 1945 года, после взрыва американских атомных бомб над японскими городами Хиросима Нагасаки, для ускорения всех работ по созданию атомной бомбы решением ГКО СССР, подписанным Сталиным, был создан Специальный комитет по атомной энергии, возглавлявшийся Берией и наделенный чрезвычайными полномочиями, но в этот комитет вошли лишь два члена, представлявших науку – Капица и Курчатов.

В первые недели очень активной работы Специального комитета и созданного при нем Технического Совета Капица очень энергично включился в решение и обсуждение всех проблем. Однако в тот период существовала директива Сталина и Берии полностью копировать американский проект плутониевой бомбы, почти все детали, которого были получены советской разведкой от Клауса Фукса и Бруно Понтекорво, работавших в Лос-Аламосе.

В конце 1946 года британская делегация в атомном проекте вернулась в Англию, и Фукс возобновил свою работу в атомном центре в Харуэлле. Он также возобновил и свои прежние связи с советской разведкой в Англии. Благодаря этому о семинаре по водородной бомбе, состоявшемся в Лос-Аламосе, стало известно и советскому руководству. Все детали того, каким образом поступали в СССР сведения об американских исследованиях по проблемам водородной бомбы, воспроизвести трудно, т.к. в отличие от почти полного рассекречивания данных в этом отношении по атомной бомбе значительная часть сведений по разработкам водородной бомбы остается закрытой. Кроме того, и сами успехи советской разведки после 1945 года, когда атомная программа в США полностью перешла под военный контроль, были очень скромными.

В общей форме о новом направлении исследований в Лос-Аламосе Курчатов и другие ведущие участники уранового проекта в СССР знали уже с лета 1946 года. Потенциальная возможность создания термоядерного оружия была очевидна и советским физикам.

В начале 1946 года принято постановление Совмина о создании объекта по изготовлению атомных бомб. Первый руководитель объекта Ю. Б. Харитон подготовил техническое задание, в котором содержались требования к конструкциям и технологиям производства атомных бомб. Летом 1947 года начались строительные работы, а в 1948 году были сооружены основные объекты ядерного центра и часть современного большого города.

В феврале 1948 года были установлены сроки испытания атомных бомб: первой - плутониевой - 1 марта 1949 года, второй - урановой - 1 декабря 1949 года.

Условно бомбы обозначали РДС-1 и РДС-2, а в производственной практике нередко называли их "реактивный двигатель Сталина".

[вверх]

Как были получены уран и плутоний для бомбы?

От Фукса, и независимо от него также и от Понтекорво, в 1945 г. были получены подробные описания и чертежи плутониевой бомбы того типа, которая была взорвана над Нагасаки. Но в СССР в это время производство плутония еще не начиналось. Небольшой экспериментальный реактор начали строить в Лаборатории № 2. Для этой цели использовали трофейный уран. Большой промышленный реактор требовал не менее 150 т урана. В конце 1945 г. возобновили работу урановые рудники в Чехословакии и в Восточной Германии. Для эксплуатации немецких рудников в Саксонии было создано советское акционерное общество "Висмут". К работе на этих рудниках привлекли немцев, интернированных на Балканах, и немецких военнопленных.

В 1946 г. были найдены месторождения урана в различных районах Советского Союза. Уран был найден на Колыме, в Читинской области, в Средней Азии, в Казахстане, на Украине и на Северном Кавказе, возле Пятигорска. Разработка месторождений урана, особенно в отдаленных местах, является очень трудной задачей. Первые партии отечественного урана стали поступать лишь в 1947 г. из построенного в рекордно быстрые сроки Ленинабадского горно-химического комбината в Таджикской ССР. В системе атомного Гулага этот комбинат был известен лишь как "Строительство 665". Места разработки урана были засекречены до 1990 г. Даже рабочие на рудниках не знали про уран. Официально они добывали "спецруду", а вместо слова "уран" в документах того времени писалось "свинец". Месторождения урана на Колыме были бедными. Тем не менее, и здесь был создан горнодобывающий комбинат и при нем лагерь Бутугычаг. Этот лагерь описан в повести Анатолия Жигулина "Черные камни", но и он не знал, что здесь добывают уран. В 1946 г. урановую руду из Бутугычага отправляли на "материк" самолетами. Это было слишком дорого, и в 1947 г. здесь была построена обогатительная фабрика.

Первый промышленный реактор и радиохимический завод "Маяк" начали строить на Урале, возле города Кыштым, в 100 км к северу от Челябинска. Инженерный проект реактора составлялся под руководством академика Н. А. Доллежаля, директора Института химического машиностроения. Закладкой урана в реактор руководил лично Курчатов. Строительством всего центра, известного позже как Челябинск-40, руководил начальник ПГУ Ванников. Объем строительства был очень большой, и здесь работали более 30 тыс. заключенных нескольких лагерей и три полка военно-строительных частей МВД.

В 1947 г. было развернуто строительство еще трех атом-градов: два в Свердловской области, Свердловск-44 и -45, для промышленного разделения изотопов урана и один в Горьковской области, Арзамас-16, предназначенный для изготовления плутониевых и урановых бомб. Научными руководителями свердловских "объектов" были Кикоин и Арцимович. В Арзамасе-16 научное руководство проектами осуществляли Харитон и Щелкин. Все эти, сейчас знаменитые ученые, в конце 40-х годов не были никому известны. Их имена были засекречены. Строительные работы шли быстрыми темпами, Главпромстрой ПГУ не жаловался на дефицит рабочей силы. Но урана не хватало. Даже в начале 1948 г. первый промышленный реактор не мог быть запущен. Не хватало урана и для работы свердловских "объектов". Правительственные сроки для изготовления первых атомных бомб были пропущены.

Реактор начал работу в середине 1948 г. В него заложили весь накопленный в СССР уран, включая ранее забракованные дефектные блоки с примесями. Это приводило в последующем к "вздутию" некоторых блоков, авариям и остановкам реактора. При проведении ремонта было много случаев переоблучения персонала [14]. Весь 1948 г. Курчатов, Ванников и Завенягин находились на уральском "объекте". Несколько раз приезжал сюда и Берия. Радиохимический завод "Маяк" начинал выделение плутония из "выгоревших" урановых блоков, не дожидаясь полного распада короткоживущих продуктов деления урана. Это приводило к переоблучению радиохимиков.

По недавнему свидетельству профессора Ангелины Гуськовой, которая молодым врачом работала в 1947-1953 гг. на уральском объекте, в лаборатории по выделению плутония "...работали в основном молодые девушки. Это была группа особого риска, и среди этих людей зарегистрировано 120 случаев лучевой болезни, которую называли "пневмосклероз плутониевый"".

Радиоактивные отходы плутониевого комбината "Маяк" сливали в то время в небольшую речку Теча, протекавшую через промышленную зону. Это привело к сильному загрязнению реки на десятки километров вниз по течению за пределами "объекта" и к большому числу радиационных заболеваний среди местного крестьянского населения.

Десять килограммов плутония - количество, заложенное в американскую бомбу, - были накоплены в СССР в июне 1949 г. По расчетам физиков, можно было бы провести взрыв и с меньшим весом столь дорогого металла. Но приказ "сверху" требовал делать "копию", экспериментировать никто не хотел.

По ряду показателей РДС-1 оказалась лучшим вариантом, разработку РДС-2 прекратили в 1948 году. Ко времени поступления плутониевых полусфер корпус бомбы и все внутрикорпусные устройства были готовы, собраны и многократно проверены, оставались только те работы, которые выполнялись с участием плутониевых полусфер и последние исследования. Наконец и эти работы были успешно завершены.

Перед испытанием РДС-1 Курчатов, Харитон и другие ученые были приглашены к Сталину и доложили о готовности изделия. Сталин разговаривал сначала с Курчатовым, потом с Харитоном, другими организаторами производства и учеными и был удовлетворен сообщениями. После этой беседы, бомба была проверена в последний раз, аттестована и отправлена на полигон.

[вверх]

Полигон

Полигон представлял собою грандиозное творение. На участке безводной степи в 170 километрах от Семипалатинска был размечен круг с радиусом 10 километров и площадью более 300 квадратных километров. В его центре высилась стальная сорокаметровая башня для установки бомбы. Вся площадь полигона была разбита на 14 секторов, в каждом из них разместили испытуемые объекты. Их было много, самых разнообразных: участки железной дороги, железнодорожный мост, жилые дома различных конструкций, подземные укрытия, участок тоннеля метро, военная техника, бетонные башни, линии электропередач, подземные шахты, более 1000 различных подопытных животных и множество другого, что представляло интерес с точки зрения "выживания" при атомной бомбардировке. "Экспонаты" разместили на разных расстояниях от эпицентра взрыва, ожидая, что самое сильное поражение бомба нанесет поблизости, а удаленные объекты, пострадают меньше. Так оно и произошло.

Все лето 1949 года продолжалось это необыкновенное строительство, обреченное на уничтожение. Курчатов, Первухин, Берия, Завенягин посещали полигон очень часто, ученых, военных, руководителей интересовал не только сам взрыв, но, не в меньшей степени, разрушительный эффект, который он произведет. Были построены также наблюдательные пункты за взрывом, удаленные на 15 километров от эпицентра и командный пункт в 10 километрах, дополнительно защищенный земляным валом.

28 августа 1949 года к сборочной мастерской у основания стальной башни был доставлен боевой ядерный заряд. На следующий день заряд был смонтирован и бомба готова к испытанию. Проводили последние проверки готовности систем управления взрывом, дозиметрических и иных многочисленных приборов и научного оборудования Георгий Флеров на верхушке башни проверял приборы контроля, Юлий Харитон опекал свое детище, каждому находилось дело в эти последние часы.

Берия, опросив ученых и военных, убедившись, что действительно все готово, доложил об этом Сталину и получил согласие на испытание.

29 августа 1949 года в 6 часов 30 минут И. В. Курчатов отдал приказ о взрыве бомбы. Пульт управления взрывом был включен и стал работать в автоматическом режиме, до взрыва оставалось ровно 30 минут. Эти минуты были самыми напряженными, особенно для тех, кто отвечал за результаты испытания. Это их многолетний творческий труд, бессонные ночи, бесконечные командировки, неудачи и их преодоление, удивительные творческие находки на всем этом длинном пути должны решить оставшиеся секунды: "три", "два", "один", "ноль"...

Великолепная ни с чем не сравнимая молния осветила окрестности так ярко, что больно было смотреть. Следом возник огромный ослепительный шар. Ударная волна помчалась по поверхности земли, ломая и коверкая все на своем пути: танки и пушки, дома и мачты, впереди с огромной скоростью мчалась туча дыма, песка и пыли. Огненный шар, меняя окраску, стал подниматься вверх, увлекая за собой обломки только что разрушенного, клубы песка и пыли. Поднимаясь, шар остывал, терял яркость, становясь золотым, красным, на нем появились темные полосы, языки пламени бушевали между ними, а потом он угас в грибовидном облаке дыма и пыли, столб которого достиг высоты 6-8 километров. Атомный гриб относило ветром, и он распался на ряд черных, рваных облаков...

Тогда взревели моторы танков, имевших свинцовую дополнительную защиту от радиации. Танки выехали из-за холма и двинулись к эпицентру. Задача было простая, сделать дозиметрические замеры через 10 минут после взрыва, взять образцы грунта, осмотреть состояние полигона по пути следования.

Не успели танки вернуться, как повстречали колонну легковых ничем не защищенных легковых автомашин, направлявшихся к эпицентру, во главе колонны ехал Курчатов, он хотел своими глазами увидеть все, что произошло на полигоне. А на полигоне было много необычного и страшного. Стальная башня под бомбой испарилась, а на месте ее фундамента образовалась воронка. Почва сплавилась и превратилась в стекловидную массу. Железнодорожный мост сорвало с опор, смяло и отбросило в сторону. Военная техника вблизи от эпицентра была изуродована, гражданские строения разрушены, возникли пожары, часть подопытных животных погибла, другие умирали...

Тех, кто был на командном пункте, взрывная волна достигла через 30 секунд. Она была весьма ощутимой - выбила окна в здании, оглушила несколько человек, но не опасно. Зарево и гул взрыва отмечался за 30-80 километров. Сначала, когда испытатели смотрели на невиданное зрелище, было полное молчание, потом начались поздравления, объятия, чувство восторга победы не покидало людей еще долго.

После взрыва Берия подробно рассказал о результатах испытания Сталину. В тот же день, 29 августа, Сталин подписал постановление о награждении большой группы ученых, организаторов, руководителей предприятий, отличившихся в грандиозном государственном деле, вручившим Родине столь долгожданный ядерный щит. Звания Героев Социалистического Труда были удостоены: И. В. Курчатов, Г. Н. Флеров, Ю. Б.. Харитон, В. Г. Хлопин, Б. Л. Ванников, Е. П. Славский, Н. А. Доллежаль И. К. Кикоин и другие. Берии была присуждена Сталинская премия. Многие получили иные награды.

Жизнь испытательного полигона не закончилась после взрыва. Ученые, конструкторы боевой техники и гражданских сооружений, биологи, медики, ветеринары изучали результаты атомной бомбардировки. Они искали ответы на вопросы: как наилучшим способом сохранить людей в случае атомного нападения, как улучшить образцы обычных вооружений, чтобы они не теряли боеспособности, как лечить животных, а главное людей от лучевой болезни. В дальнейшем, результаты исследований изложили в виде рекомендаций проектным, конструкторским, медицинским учреждениям для практического применения.

В 1949 году Лабораторию N 2 Курчатова переименовали в Лабораторию измерительных приборов А. Н. СССР - ЛИПАН. В ней продолжались работы по прежней тематике.

[вверх]

Водородная бомба

Успешно справившись с созданием первой РДС-1, советские ученые пошли дальше. К 1951 году была разработана и изготовлена усовершенствованная плутониевая бомба со значительно меньшими габаритами и вдвое меньшим весом, но имеющая взрывную мощность в два раза превышающую РДС-1. Ей присвоили наименование РДС-2 (вместо снятой с производства урановой бомбы ствольного типа) 24 сентября 1951 года под руководством Курчатова на Семипалатинском полигоне была испытана эта усовершенствованная бомба. Ее тротиловый эквивалент составил около 40 000 тонн.

18 октября того же года была сброшена с самолета ТУ-4 (командовал экипажем самолета подполковник К. И. Уржунцев) над Семипалатинским полигоном композитная уран-плутониевая бомба РДС-3. Ее тротиловый эквивалент также составил 40 000 тонн. Успех был полный. Эти достижения снова были отмечены высокими правительственными наградами. Курчатов получил в этот раз вторую Звезду Героя Социалистического Труда.

Но жизнь не стояла на месте. Американцы вновь показали свои немалые возможности. 1 ноября 1952 года на атолле Эниветок в Тихом океане они взорвали термоядерное устройство, которое не было бомбой, а очень сложной и громоздкой стационарной установкой массой около 60 тонн. Это устройство предназначалось для экспериментальной проверки возможности осуществления термоядерной реакции, которая заключается в том, что энергия взрыва выделяется при слиянии (синтезе) легких ядер изотопов водорода - дейтерия или трития. Для синтеза легких ядер требуется температура в несколько десятков миллионов градусов. Источником такой высокой температуры может служить взрыв обычного уранового или плутониевого заряда. Взрывной эквивалент водородной бомбы в принципе не ограничен и зависит от количества дейтерия, трития или их соединений, участвующих в реакции.

Американское устройство, названное "Майк", состояло из уранового заряда, окруженного жидким дейтерием, который удавалось сохранить только при очень низкой температуре - минус 250 градусов, для чего в составе установки находился мощный холодильный агрегат. Творцом этого чудовища и вдохновителем всей последующей американской программы водородного оружия был венгерский физик Эдвард Теллер. Взрыв "Майка" оценивался в 10 миллионов тонн тротила, почти в 800 раз больше мощности бомбы, сброшенной на Хиросиму.

Работы по созданию водородной бомбы в Советском Союзе велись с 1948 года, когда вышло постановление о разработке разных типов атомных бомб, в том числе, с использованием дейтерия и трития. Эти исследования начал со своим коллективом физик Яков Борисович Зельдович. В том же году расчеты по реакции синтеза были окончены и переданы Курчатову. Ознакомившись с ними, Курчатов направил расчеты для проверки и продолжения работ физику Игорю Евгеньевичу Тамму. Игорь Евгеньевич организовал в своем отделе группу из молодых физиков, в которую вошел Андрей Сахаров. В сентябре 1948 года 27-летний Сахаров предложил вариант водородной бомбы, в котором используется как реакция деления урана-235, так и синтез легких ядер. Вместо газообразных изотопов трития и дейтерия был использован изотоп литий-6 в твердом состоянии. При взрыве обычного ядерного заряда литий-6 облучался чрезвычайно мощным потоком нейтронов, в результате ядерной реакции образовывался тритий, что приводило к термоядерному взрыву. Свою конструкцию Сахаров назвал "слойка", так как в бомбе чередовались слои различных ядерных взрывчатых веществ.

В 1950 году группы Зельдовича и Тамма образовали два направления в этом чрезвычайно трудном деле. Курчатов был этим удовлетворен. Впереди пошла "слойка" Сахарова, которую удалось за сравнительно короткое время снабдить всеми необходимыми экзотическими материалами, над которыми ломали головы многие ученые и производственники. Но все сложности остались позади.

Летом 1953 года шли срочные приготовления Семипалатинского полигона к новым испытаниям. Заложили новый участок метро, построили 30-метровую башню для бомбы, перенесли наблюдательные пункты за 20-30 километров от эпицентра взрыва, эвакуировали несколько населенных пунктов. На полигоне разместили 16 самолетов, 7 танков, 17 орудий и минометов, около 1000 животных. Всеми этими работами командовал Берия, Курчатов готовил испытания бомбы.

12 августа 1953 года была взорвана первая в мире советская термоядерная бомба "слойка" со взрывным эквивалентом в 400 кило-тонн, в 20 раз мощнее, чем РДС-1, при тех же, примерно, размерах корпуса. В США определили тротиловый эквивалент взрыва в 500 килотонн и назвали этот взрыв Джо-4 по имени Сталина (Джо по-американски означает Иосиф.)

В октябре 1953 года А. Д. Сахаров в возрасте 32 лет был избран членом Академии наук СССР. После взрыва "слойки", званиями Героев Социалистического Труда были удостоены: А. Д. Сахаров, Л. Д. Ландау, И. Е. Тамм, А. П. Александров, А. И. Алиханов, А. Ф. Иоффе. Многие ученые и производственники получили иные награды.

В ноябре 1955 года была взорвана советская водородная бомба с тротиловым эквивалентом в 1600 килотонн, вчетверо мощнее "слойки". При необходимости ее мощность могла удваиваться.

В борьбе за водородную бомбу наша страна, наши ученые, руководители, рабочие, военные добились первенства. Нелегка была победа, она далась многолетним упорным трудом, она стала плодом Сталинской политики - идти широким фронтом, не жалеть сил и средств для создания самого грозного, самого наукоемкого оружия для сдерживания любого агрессора.

На вершину славы поднялся Игорь Васильевич Курчатов. Его жизнь была насыщена событиями огромной государственной важности. На нем лежал неимоверно тяжкий груз ответственности перед народом, перед Родиной за разработку советского ядерного оружия. Эту его ответственность нельзя равнять с той, которую несли американские руководители Гровс и Оппенгеймер. При неудаче американской программы США теряли большую кучу долларов, зато весь мир был бы избавлен от постоянной атомной угрозы Для человечества неудача США была бы благом и это прекрасно понимали европейские и американские ученые, работая над созданием и совершенствованием атомного оружия.

Курчатов со своими сподвижниками создавали оружие сдерживания американских бесчеловечных устремлений. В случае нашей неудачи Советский Союз оказался бы беззащитным перед лицом агрессора. Ответственность Курчатова за безопасность своего народа и государства не имела аналогов в истории.

На большом и трудном пути Курчатову не раз встречались яркие и чрезвычайно опасные ситуации. Когда он пускал первый реактор Ф-1, то волновался за результаты огромного труда многих производственных коллективов, за истраченные средства и время, за здоровье и жизнь присутствующих сотрудников. Это была стрессовая ситуация, за которую расплачиваются здоровьем. Первый реактор имел мощность всего 100 ватт. Каково же ему было при пуске реактора в 100 тысяч киловатт, в миллион раз мощнее первого? Что он чувствовал тогда, перед самым пуском? Представить это невозможно. Ну, а команда на взрыв первой атомной бомбы! Не легче ему было и при втором, и третьем испытаниях...

Но есть в ряду героических поступков Курчатова совершенно выходящее за пределы обычных человеческих возможностей деяние, совершенное им впервые в мире. Он дал команду на посадку самолета с термоядерной бомбой на борту. Другого выхода в той ситуации не было, и он взял на себя ответственность, зная, что в случае взрыва последствия для окружающей аэродром населенной местности будут ужасными. В крайне сжатое время он обдумал множество ситуаций, вплоть до аварии самолета при посадке, и дал такую команду на основе глубочайшего знания "изделия". Все обошлось благополучно, и Курчатов встретил приземлившийся экипаж у посадочной полосы. А чего это ему стоило? Больше всего в характере Курчатова поражает трудолюбие и смелость, доходящая до отваги. Курчатов объединил усилия ученых, инженеров, рабочих, военных и они сделали ядерный щит своими усилиями. Недаром наименование первой бомбы РДС-1 расшифровывалось в рабочей обстановке либо как "Реактивный двигатель Сталина", либо - "Россия делает сама".

Курчатов постоянно уделял внимание развитию научных работ по управляемому термоядерному синтезу, сулящему неисчерпаемые ресурсы энергии для мирных целей. Еще в конце сороковых годов на берегу Волги у Иваньковской гидроэлектростанции (теперешний город Дубна) был развернут филиал Лаборатории N 2. В 1949 году там заработал крупный ускоритель протонов - циклотрон, началось строительство первого мощного синхрофазотрона. В мае 1951 года Сталин подписал постановление Совмина СССР о развертывании, как приоритетного направления в науке, работ по управляемому термоядерному синтезу. В 1953 году обоснована возможность создания установок типа токамак, а в 1954 году на них начаты экспериментальные работы.

В апреле 1956 года в Харуэлле (Англия) Курчатов, с разрешения Правительства, ознакомил своих зарубежных коллег с выдающимися достижениями советских ученых в области управляемого термоядерного синтеза и призвал их к сотрудничеству в этом трудном, чрезвычайно сложном деле.

В одном из своих выступлений на съезде КПСС Курчатов заявил: "Я счастлив, что родился в России и посвятил свою жизнь атомной науке Страны Советов..." Таким он вошел в историю.

Его именем названы Институт атомной энергии, Белоярская атомная станция, город атомщиков Курской АЭС, есть его имя и на карте обратной стороне Луны. Он награжден тремя Звездами Героя Социалистического труда, пятью орденами Ленина и другими наградами.

Он был советским человеком в самом лучшем понимании этих прекрасных слов.

Игорь Васильевич умер в 1960 году 57 лет. Его захоронили в Кремлевской стене, где покоится прах многих лучших людей Планеты.

[вверх]